Город сломанных судеб - Андрей Добжанский

– Есть закурить?

Сергей не понял, что обращались к нему.

– Сигареты есть, пацан?! – более настойчиво окликнули его.

Журналист повернул голову направо и увидел высокие фигуры. Ему почему-то показалось, что на обычную шпану они не похожи, молния на мгновение осветила прямые дома и улицы. Рядом стояли спортивные и здоровые луганские хлопцы.

Сергей все понял, но с какой-то заторможенной обреченностью. Видимо, именно такой исход ситуации он и ожидал. И что теперь делать? В этот момент Литвинов предпочел бы оказаться пьяным. Во-первых, так вообще на все плевать и чувствуешь себя супергероем. Во-вторых, не чувствуешь боли.

– Тупой или глухой?

Как поступить? Может он себя просто накрутил и обычная молодежь слоняется вечером по району и прикалывается? Тогда Сергей медленно продолжил свой путь, не отвечая ничего. Но тяжелая рука легла ему на плечо. И решил наш журналист воспользоваться самым древним методом сражения с врагом. Он резко повернулся и левым кулаком ударил туда, где должна была находиться голова противника. Действительно попал, скользнув костяшками по скуле.

– Ах ты..! – закричали друзья того, который получил удар.

Журналист в этот момент уже мчался по ночной улице прочь от злосчастного места. Он слышал, как по лужам прыгает его погоня. Дыхание быстро начало перехватывать, а уставшие под конец дня ноги отказывались увеличивать скорость. Его настигали. Сергей чувствовал как огромные лапы спортсменов хватали холодный воздух, в надежде поймать обидчика. Кулаки противников вовсю готовились ко встрече с его лицом. Литвинов понимал, что он далеко не спринтер или марафонец. Сидячая, в основном, работа. Откуда физические нагрузки взять? «Интеллект, их надо побороть интеллектом», – проскочила шальная мысль. Но как? Удариться головой об их ноги? Нет, так интеллектом точно не распоряжаются мудрые люди. Дыхание перехватывало, в этот же момент удар справа изменил траекторию бега, и Сергей, пытаясь бороться с инерцией, споткнулся и упал прямо на трамвайные пути, ударившись при этом головой. Бурю неприятных ощущений почувствовал журналист. Ему показалось, что раздался такой хруст, при котором ломают грецкие орехи. Бычки уже стояли над ним, предварительно несколько раз ударив ногами по ребрам и спине.

– Че ты творишь, урод? – возмущались они.

Собираясь с силами, преодолевая чудовищную боль, Сергей простонал:

– Идите на хрен. И Семеницкому передайте.

– Кому? – не поняли спортсмены. – Какому Семеницкому? Че ты несешь, придурок? Мы покурить хотели, а ты кинулся на нас!

– Он головой сильно ударился, уже не соображает ни черта, – сказал тот, которому Сергей заехал в челюсть. – Блин, пацаны… Валим отсюда!

Серега не понял этого их хода. Что произошло? Почему они ушли? Он приподнялся на локте, ему казалось, что все нормально. В ту же секунду он почувствовал головокружение и тошноту, после чего его вырвало. В таком состоянии его заметили прохожие. Большинство, как обычно, подумали, что парень нажрался водки или что там пьет нынешняя молодежь, и прошли мимо. Но какой-то благородный путник в ночи вызвал скорую помощь.

Врачи диагностировали сотрясение мозга. Сергея доставили в больницу. До утра он мучился от боли, голову ему перевязали, из нее несильно сочилась кровь. В начале рабочего дня медики ему сделали все необходимые анализы – взяли кровь, просветили рентгеном. Ничего серьезного не обнаружили. Врачам соврал, сказав о том, что попросту подскользнулся и упал. В результате милиции никто ничего не сообщал.

В больнице всегда какое-то тяжелое ощущение накатывает, когда видишь таких же больных. У Сергея ныли ребра, болела поясница. Родители естественно примчались проведать, привезли всяких вкусностей и книги. Болевшей головой журналист пытался осмыслить читаемое, что ему удавалось с переменным успехом. Становилось легче, боль уходила с тикающими стрелками часов, молодой организм быстро восстанавливался. Похмелье драки отступало. Через несколько дней приехал навестить друга и Саша.

– Как самочувствие? – он был серьезен.

– Скоро выпишут. Так что хорошо.

– Что произошло с тобой? Кто напал?

– Эх, кабы знать. Я после нашего разговора был морально выжат. Шел по темным аллеям и ничего не соображал. И показалось мне, что это Семеницкого люди меня выследили. Я одному врезал и сразу сваливать, только они догнали. Я передал привет борову, но они ничего не поняли. Матерились, что я, мол, сам накинулся. А они покурить просто попросили. Короче, Саня. Мутная история. Может, я сам лохонулся.

– То есть, ты хочешь сказать, что это просто стечение обстоятельств? Ты накинулся на трех быков и отхватил от них?

– Скорее всего, именно так все и было.

Сашка взорвался смехом. После продолжительного хохота, он потер скулы.

– Ну ты даешь, брат. Такое могло быть только с тобой. Знаешь, что у страха глаза велики.

– Да какой страх… Ситуация просто подходящая была. Сам бы ты что сделал?

– Я представляю удивление пацанов, когда они шатались себе спокойно, попросили покурить, а какой-то отморозок-одиночка, к тому же журналист, но этого они не знали, кидается на них с кулаками, а потом драпает.

– Давай, смейся. Никто не застрахован от таких курьезов после звонков с угрозами.

– Вот именно! – веселился Хитальченко. – Теперь превратишься в параноика, будешь уходить от слежки, устраивать перестрелки. Хохоту будет среди коллег.

– Не болтай никому, – сердито буркнул Сергей.

– Нет, брат, прости. Этого я обещать не могу. Такие истории становятся городскими легендами, фольклором в нашей, журналистской среде.

Ребята не знали, что шутить по этому поводу рано. Человек, будучи существом эгоцентричным, все примеряет на себя, считает себя пупом земли. И с этим ничего не поделать. В то время, как Сергей по большому счету напрасно опасался за свое здоровье, пострадал зачинщик всей этой истории – Геннадий Васильевич. Люди Семеницкого решили припугнуть журналиста, который сунул нос не в свое дело. Тем не менее, корреспондентов трогать было запрещено. А вот со стариком Худобиным местные воротилы решили расквитаться.

В день, когда Литвинова выписывали из больницы, Геннадий Васильевич пошел на сборы своего рыболовного клуба, проходившегося в доме у одного из членов организации в соседнем селе. Там старики трепались о рыбалке и жизни, пили чай, а кто хотел – чего покрепче. Уже под вечер Худобин вышел во двор своего товарища и попрощался с единомышленниками. Он сел на велосипед и покрутил педали в сторону своего дома. И чувство тревоги снова завладело им. Старик не мог объяснить, почему так происходит. Проехав километров пять, Васильевич оказался на бугре перед своей деревней. В километре от этого места, если поехать направо, все еще дышала злосчастная копанка. Худобин с высоты холма заметил неладное. Вдалеке красные сполохи поднимались к небу, ветер принес запах дыма. Старик проклинал свое предчувствие, он уже догадался в чем дело. На метафизическом уровне рыболов-любитель чувствовал, что горит именно его хатка. С тройной скоростью покрутил педали заржавевшего велосипеда. В считанные минуты Геннадий Васильевич оказался перед своим двором, за воротами которого бушевал огонь. Открыв высокие ворота, старик увидел лишь догорающие обломки жилища. Спокойные, но горькие слезы стекали по его морщинистым щекам на воротник потертой телогрейки. Пенсионер упал на колени и схватился за голову.

* * *

Ранним утром Сергею позвонили на мобильный. Он даже не открывая глаза ответил на звонок.

– Здравствуй, Сергей. Это Худобин…

– Доброе утро. Как вы?

– У меня беда стряслась, парень.

С неимоверным усилием разлепил веки и встал с кровати. За окном утро встретило его не приветливым солнцем, а громом и молнией.

– Да, говорите. С вами все в порядке?

– Мой дом… Они сожгли мой дом…

– Что? Вы не пострадали? Вас не тронули? Я приеду. Сейчас выезжаю.

Быстро умывшись, Серега оделся и выбежал в прохладу осени под вечно моросящий дождь. Он винил себя в том, что произошло со стариком. Он постоянно во всем винил именно себя. «Это называется доигрались, – думал журналист. – Эти сволочи ни перед чем не остановятся. А я еще за себя переживал, дурак! Худобин был в опасности, а не я. Что бы они мне сделали? Только угрожать и могут. Но кто защитит одинокого пенсионера? Дурак, какой же я идиот». Он набрал Сашку и сообщил ему о случившемся. Затем предупредил редактора, что появится на работе позже.

Настроение было таким же паршивым, как и погода.

Геннадий Васильевич бродил по почерневшим развалинам халупки. Видимо, искал сохранившиеся вещи. Но ничего не было.

– Как вы?

– В пожаре погиб мой кот, – с горечью ответил старик. – Сергей, почему у людей не осталось ничего святого? Почему они это делают? – слезы стояли в глазах пенсионера.